«Анфан террибль» классической музыки Найджел Кеннеди поговорил с журналисткой Би-Би-Си Фрэнсис Харди о своих свежевышедших мемуарах «Найджел Кеннеди без цензуры!».

Кеннеди (просит звать его «просто Кеннеди») жует печенье и глотает чай из своей кружки «Астон Вилла». Сейчас 10.30 утра, для него – несусветная рань, которую он начал со сливовой водки: «Моя жена сделала. Я пью. Командная работа!».

Его преданность футбольному клубу Бирмингема, который он поддерживает с детства, так же прочна, как стремление сделать классическую музыку доступной для всех, а не только элитного меньшинства «снисходительной новоиспеченной аристократии». С тех пор, как в 1989 году его запись «Времен года» была продана тиражом более 3 млн и стала самой продаваемой классической записью за всю историю музыки, он решительно бросил вызов условностям. И сегодня в своих буйных, беспощадных мемуарах «Найджел Кеннеди без цензуры!» он обрушивает залпы оскорблений на своих недоброжелателей и жалеет, что Би-би-си скатилась к политкорректности. Он говорит о наркотиках (да, он курит каннабис), сексе, вечеринках на всю ночь, поддержке 25-летнего сына Сарка Ива Амадея, который в этом месяце сел в тюрьму за торговлю наркотиками (в его машине нашли кокаина на £15,5 тыс.).

«Он знает, что я рядом, чтобы предложить другую жизнь и люблю его. Я скоро увижу его (в тюрьме), так что напомню об этом. Я просто надеюсь, что он добьется успеха в том, что пытается сделать – изменить свою жизнь и повернуть ее вспять. Но я не собираюсь тянуть его за ухо. Это не мое место. У нас есть все эти родственники в Австралии, и это была бы действительно фантастическая возможность начать новую жизнь там, вдали от его старых кругов. Но он взрослый. Вы можете дать людям возможности, но они должны принимать собственные решения».

64-летний Найджел Кеннеди – человек непримиримой преданности и горячих взглядов. Однако Фрэнсис не ожидала встретить столько юмора, приветливости и харизмы. Кеннеди общается через Зум из студии деревянного дома в забытом уголке польской сельской местности, который делит с 43-летней второй женой Агнешкой и их пожилым веймаранером, Хаксли: «Мы тут в пустыне. Есть медведи, но они довольно пугливые, не такие, как американские гризли и волки. У нас есть огромный огород, Агнешка подбила завести, и ульи. Мы тут столько ходим!»

Он всегда провоцировал окружающих всем собой: взлохмаченная прическа и концертный образ делают его белой вороной. Кеннеди давным-давно отказался от традиционного черного фрака исполнителя – одежды «неоплачиваемого дворецкого» и часто выступает в брутальных шузах «боввер», штанах-карго и своей футбольной майке. Пуританская элита сожалеет о его анархизме, а огромная армия поклонников аплодирует решимости нести классическую музыку в массы. Его прозвали «панк-скрипачом». Покойный сэр Джон Драммонд с Радио 3 Би-Би-Си звал Кеннеди «новоявленным Либераче». Однако «элитный парень» сэр Джон иногда собирал на Radio 3 всего 250 слушателей, превращая его в «недостижимый эксклюзивный клуб». Тем временем на Кеннеди, блестящего выпускника школы Иегуди Менухина (великий скрипач оплатил его обучение своими гонорарами) в 5-тысячном Альберт-холле зрители набивались битком до стропил.

«И я не думаю, что сэр Джон играл на пианино так же хорошо, как Либераче», говорит Кеннеди. «Он был пуристом; ему не нравились белое пианино и канделябры Либераче. Мне тоже не очень нравился Либераче, но он был искусным пианистом».

Кеннеди всегда был диссидентом, его музыкальный талант сочетается с бунтарством и невероятной способностью к вечеринкам. Он все еще любит вечеринки? «Конечно! После концерта ваше тело переполняется адреналином, когда вы пытаетесь выдать лучшее выступление для людей, которые заплатили за то, чтобы быть там. После этого хорошо пообщаться с друзьями. Часто приглашаю зрителей на вечеринку. Всем всегда добро пожаловать!». Кеннеди известен эпичной продолжительностью этих вечеринок: в своей книге он перечисляет многие события, на которые была вызвана полиция, и оценивает различные полицейские силы по всей Европе по тому, как они реагировали. Вашингтонская полиция вышла на первое место за то, что закрыла глаза на выходки во время одной ранней пирушки, попросив лишь уменьшить громкость происходящего.

Кеннеди хвалит британских Бобби: «Это удивительная привилегия жить в обществе, где нет вооруженной полиции». «Люди, которые присоединяются к полиции, пытаются помочь обществу, и мы должны помнить об этом. Может быть, несколько человек, сидящих за столами, немного запутаются в голове, но люди на улицах пытаются нам помочь. Это не очень хорошо оплачиваемая работа, но на них возлагают большие надежды».

Он не скрывает, что курит коноплю: «Я ценю хороший косячок. Это помогло мне стать импровизатором, композитором и классическим исполнителем, которым я являюсь сегодня». Журналистке стало интересно, уменьшилась ли его способность употреблять вещества с возрастом. «Я думаю, ты становишься более профессиональным в обращении с напитками, когда становишься старше, не так ли?» спрашивает он. Когда Фрэнсис сказала, что почти не пьет, расхохотался: «Что ж, тогда нет смысла приходить на одну из моих вечеринок!».

Фрэнсис спросила о взглядах на кокаин. Вустерский королевский суд в этом месяце приговорил сына Кеннеди, Сарка, который живет с его бывшей женой Евой в Малверне, к 33-месячному заключению после того, как тот признал хранение наркотика с целью продажи. Сарк пояснил высокому суду, что продавал кокаин по £40 за упаковку после того, как влез в долги в подростковом возрасте, но теперь полон решимости стать полезным членом общества.

«Я всегда ясно давал понять, что не одобряю кокаин», говорит Кеннеди. «Я действительно ненавижу такие вещи. Это не улучшает атмосферу. У меня есть безумная теория о том, что кофе – отличный заменитель кокаина. Это придаст вам сил и сделает вас более гиперактивным. Не думаю, что многим любителям чая он понравится». Он доливает себе пиво и делает один глоток. «Мой сын знает, что я об этом думаю. Не мое дело говорить ему: Ты не должен этого делать. Вы даете людям возможности, и в конце концов они делают свой выбор».

Он хороший папа? «Вы учитесь на ходу, но практика не всегда приводит к совершенству».

«Мой сын видит, что в моем доме происходит много тяжелой работы, и он знает, что для того, чтобы жить вместе, нужно действительно работать».

Действительно, отношение Кеннеди к своему труду удивительно. Он играет 3-6 часов в день, постоянно стремясь к совершенствованию: «То, что я делаю, довольно скучно. Я пишу музыку. Я лучше играю на скрипке. Я работаю над этим без устали. И если у меня есть проект-убийца, например, концерт в Мэдисон Сквер Гарден (арена Нью-Йорка на 20 тыс. мест) или если я что-то пишу – я только что закончил свой первый скрипичный концерт – моя жизнь становится очень упорядоченной. Пару месяцев я не занимаюсь сексом и алкоголем. Никаких вечеринок или каких-либо развлечений. Это становится очень сфокусированной жизнью, и это действительно помогает». Интересно, что думает Агнешка об этой монашеской жизни? – «О, я думаю, она очень этому рада. Ей не приходится обо мне беспокоиться».

Они женаты 23 года или около того – он не знает дат и хронологии, и из-за этого у него возникали серьезные проблемы с женой – актрисой и худруком. «Три года назад я забыл о ее дне рождения, и мне пришлось купить ей машину», хохочет он. «Мой друг сказал: Ну, ты извлек из этого урок. В следующий раз не забудешь. Но я забыл! Я не мог купить ей другую машину – Грете Тунберг это бы не понравилось, – поэтому я купил ей игрушечную».

Мы заходим куда-то в сторону, говоря о Грете, от которой он не хотел бы получать советов: «относительно говоря, она всего лишь ребенок». Он скептически относится к теории о глобальном потеплении, вызванном деятельностью человека, но является ярым защитником окружающей среды: «Ненавижу думать о дельфинах, глотающих пластик. Я прошел этап, когда оставлял пластиковую упаковку вне супермаркета. Если они хотят его распространять, им надо с этим разобраться».

Кеннеди любит поговорить. Когда мы говорим о доме, которым он владеет, у подножия Саут-Даунс в Западном Суссексе, он говорит, что, скорее всего, продаст его. «Деревня там лишилась почты, и я сказал: когда они избавятся от паба, я уйду. И они превратили его в ужасное место для проведения свадеб. Это преступление, не так ли?»

Он – легкая компания, забавный, провокационный и при всех привилегиях, которые даровал его исключительный талант, его ранняя жизнь не была гладкой.

Его отец, Джон, виолончелист, бросил мать, когда Найджел был младенцем, эмигрировал в Австралию и вернулся позже, чтобы стать главным виолончелистом Королевской филармонии. Его мама Сцилла, пианистка, снова вышла замуж, когда Найджел был ребенком, и они переехали из его родного Брайтона в Бирмингем. Отчим Найджела, врач, подвергал Сциллу физическому насилию. «В детстве я прыгал на него и несколько раз пытался его остановить, но в результате он гнался за мной по дому с ножом. Это было ужасно».

Он говорит, что в возрасте шести лет его в своем роде «бросили», отправив в школу Иегуди Менухина в Суррее, где он выиграл стипендию.

Он был рано одаренным и решительно целеустремленным. В подростковом возрасте, когда он учился в Джульярдской школе в Нью-Йорке, джазовый скрипач Стефан Граппелли пригласил выступить с ним в Карнеги-холле. Учителя сказали, что, если он это сделает, то откажется от своей классической карьеры, но он бросил им вызов, добившись великолепных результатов. И его вызов условностям и авторитету продолжался.

Он вспоминает, как по ошибке стал панк-скрипачом, когда, летя из Нью-Йорка, чтобы выступить с концертом в Королевском фестивальном зале в Лондоне, он забыл о своем «костюме летучей мыши». Оказавшись в воскресенье без концертной одежды, отправился в единственное место, которое было открыто в 70-х, Камден-Маркет, «и единственной одеждой, которую я смог достать, были панк-штучки с цепями и в готическом стиле. Я получил все меньше чем за £50».

С тех пор он в равной мере приводил в ярость и развлекал. Отказавшись от классификаций, выступал с рок-аристократией: Полом Маккартни, The Who и Цеппеллинами, Роем Вудом из The Move и Джоном Лордом из Deep Purple.

Музыкальные снобы всегда будут осуждать то, что они считают его «обывательством». Они даже осудили его за то, что он играл Чайковского: «Некоторые псевдоэксперты смотрят на его музыку свысока, как на низшую, и мой бредомер от этого сразу зашкаливает». «Эти липовые ценители пытаются обесценить эту прекрасную музыку, потому что она совершила главное преступление, став феноменально популярной среди классической публики во всем мире». Он снова начал тираду, оскорбляя «экспертов», которые «защищают свой статус, делая вид, что что-то популярное – это дерьмо, чтобы выглядеть так, как будто они знают больше, чем мы, бедный пролетариат». «Кажется, что всегда есть «эксперт» по каждому предмету, от глобального потепления до бедной маленькой музыки, изображающий себя знающими лучше нас. «Но все это пустая болтовня, а король-то голый».

«Имейте в виду, – заметил Кеннеди в качестве коды, – если верить Грете и другим, скоро ни нам, ни императору не понадобится какая-либо одежда».

Daily Mail